Сирийский кризис и мировая война
— Ближний Восток взорван, это совершенно точно: в него включились мировые и региональные державы. Можно ли говорить о протомировой войне?
— Нет. Если мировая война и состоится, пока до неё далеко. Вторая мировая война формально началась в 1939-м, но к тому моменту уже пять лет на территории Китая шла интенсивнейшая война, которая включала в себя гораздо больше участников, чем в Европе.
Но это никто не считает даже за какой-то участок Второй мировой, в этом регионе войну отсчитывают с Перл-Харбора. Сейчас Ближний Восток находится примерно в той же ситуации. То есть это некий локальный участок, несмотря на огромное количество людей, которые принимают участие в этих боевых действиях. Когда число участников конфликта более миллиона человек, что такое — стратегически — эти наши 50 самолётов? По моим грубым прикидкам, число добровольцев плюс ВС РФ там не более 10-12 тысяч человек. Это суммарно те, кто легально там находится.
— И ЧВК-шники.
— И ЧВК, и тех, кто находится там, скажем так, не совсем гласно, суммарно не более 10-12 тысяч человек, то есть дивизия. Естественно, что для театра военных действий с миллионом участников одна дивизия вообще не играет никакой роли. Та же самая история и с американцами: даже если они введут туда 101-ю воздушно-десантную дивизию, как они говорили, реально это бригада. Она в лучшем случае будет контролировать небольшой локальный участок вокруг себя и всё.
Бесконечная война?
— Как 104-ая бригада под руководством генерала Айсама Загретдина контролирует треть Дейр-эз-Зора, военный аэродром, но на наступление сил у ней нет.
— Да. Война перешла в стадию не просто затяжной, а полубесконечной. Это будет примерно то же, что творилось в Судане. Война там шла на протяжении 30 лет, периодически затухая, поэтому я думаю, что в Сирии и в Ираке будет примерно то же. Взрывного материала очень много. Даже если этот конфликт не будет распространяться дальше (а это большой вопрос) то всего этого хватит ещё лет на 10-15 как минимум. …К большому сожалению.
ИГ в России
— ИГ по идеологии всё-таки суннитское, ваххабитское. Насколько его идеи могут стать популярны на территории нашей страны? Потому что наши мусульмане в основном сунниты: и Чечня, и Дагестан, и татары, и башкиры. Насколько это опасно, насколько может рвануть у нас? Ваша оценка.
— Ну, прямо для нас Халифат, конечно же, не очень опасен. Я бы провёл аналогию с вирусом Эболы. Такие высокопатогенные вирусы опасны только на локальной территории, причём там, где они зародились. На «родине» вируса для его распространения есть условия: где родились, там и умирают, а высокая смертность от этого вируса гарантирует, что носитель просто не успеет уехать далеко и разнести заразу дальше. Хотя в этот раз этот вирус был очень серьёзным, вспышка этих болезней так или иначе осталась локальной.
Примерно та же самая история и с ваххабизмом, который возник в Саудовской Аравии. Когда она уже стала государством, всё равно не смогла распространить эту идеологию далеко, потому что последняя соответствует конкретным историческим, климатическим и географическим условиям, в которых идеология зародилась. Дальше она распространяется уже в виде экзотических сект, причем идеология ваххабизма в самой Саудовской Аравии и в том же Ираке отличаются. В Ираке у «Исламского государства» она приобретает свои оттенки.
Если что-то такое произойдёт у нас в Поволжье, это будет версия, отличная от «истинного ваххабизма». С другой стороны, на Северном Кавказе есть небольшие анклавы, где традиционно проживают именно салафиты. В Дагестане есть несколько таких районов. Это жёсткое течение ислама, суровые ребята, но идеология ваххабизма у них так и не развилась.
Для нас более опасна не столько религиозная составляющая ваххабизма, а политическая, тем более что ваххабизм — это не идеология. Это в первую очередь течение политическое, религиозная составляющая у него менее важна.
Но здесь основная проблема не в ваххабизме, а в нас самих, в нашей власти. Ваххабизм педалирует тему социальной справедливости. И для Вари Карауловой, рванувшей «по любви» в Сирию, мотивы справедливости — вернее, несправедливости окружающего мира, сыграли определённую роль. Чем менее справедливое у нас будет общество, тем более востребованной станет идеология, чтобы эту справедливость декларировать.
— И таких «варенек» будет больше, а в отсутствие коммунизма у нас есть ислам…
— Ну да, для русских это будет какая-то своя версия нашего православия, родноверия или ещё чего-нибудь. Всплеск национализма, который сейчас идёт в России, тоже не очень хорош в том смысле, что национализм есть всё-таки возвращение в архаику, то есть разделение людей по каким-то признакам. Для целей модернизации национализм не годится в принципе. Но мы сами виноваты, что тот режим, который сейчас существует и насаждает эту несправедливость тотальную, обрекая нас на поиск каких-то более справедливых идей.
Как правило, эти более справедливые идеи наиболее просто усваиваются в простом изложении. Ваххабизм, например. Был цитатник Мао, где в тоненькой книжечке изложены его цитаты на любой случай жизни. Ваххабизм — это такой цитатник ислама, где на любой случай жизни есть своя строчечка. Ты её всегда найдёшь как ответ на свой вопрос. Хотя ислам как мировая религия, как идеология с тысячелетней историей, есть гораздо более сложное явление, чем краткий цитатник из аль-Ваххаба. Но люди, упавшие на социальное дно, которые тяготеют к этой справедливости, они, конечно же, неспособны к такой сложной рефлексии. Они мыслят достаточно простыми категориями, у них фрагментарное мышление. Это не их вина, а беда.
— Недаром в ИГ очень много деклассированных элементов, преступников, людей просто несчастных, несостоявшихся.
Перспектива независимого Курдистана
— Говоря о национализме, — сирийские курды, которые фактически «держат» границу с Турцией; турецкие курды, составляющие чуть ли не треть этой страны и активно борющиеся за свою независимость или большую самостоятельность от Анкары; иранские, иракские курды, — насколько они могут, воспользовавшись этой ситуацией, или, вернее, насколько им позволят великие державы, сама Турция, создать своё национальное курдское государство?
— Курды — народ специфический. У них было несколько возможностей создать своё государство, они даже пытались это делать, но всё равно у них это не получилось. В курдской общине, сколько она не живёт, есть противоборство между двумя основными точками зрения.
Часть курдского населения встроена в жизнь тех государств, на территории которых они находятся. Их устраивает эта ситуация, то есть они видят себя гражданами этого государства, независимость курдского государства им не нужна, им нужна какая-то степень автономности. Другая часть курдов — более низкого происхождения, социального статуса, которым, в общем-то, терять-то нечего. Они видят в построении курдского независимого государства шанс для себя.
Это происходит на протяжение не просто сотен, а тысяч лет, поэтому ни одна из точек зрения до сих пор не победила; поэтому курдов считать какой-то единой силой нельзя в принципе. У Стругацких в «Обитаемом острове» был аналог Курдистана, республика Хонти, которая воевала со страной неизвестных отцов. В стране Хонти была хонтийская лига и хонтийская уния, которые с большим удовольствием воевали… между собой. У курдов, как ни парадоксально, есть и лига, и уния. Люди, живущие в Киркуке (Ирак), и люди, живущие…
— В Кобани, например (Сирия)…
— Да, это разные курды.
— Говорить о независимом Курдистане пока рано?
— Не то что рано, а бессмысленно. Даже если у американцев и получится осуществить свой проект создания Курдистана, это будет сложно. Для этого нужно разорвать Сирию, Ирак, Турцию… Иран, скорее всего, разорвать не удастся. Созданный на этих территориях Курдистан будет абсолютно нежизнеспособным. Потому что это внутреннее противоречие в самой курдской общине никуда не девается, оно разорвёт Курдистан и похоронит его точно так же, как похоронил американский проект Ирак.
Долгое ожидание мира
— Как мы знаем, Ближний Восток был разделён великими державами: Британии достались Иордания и Палестина, где потом был создан Израиль, Франция получила Ливан и Сирию. То есть границы нарезаны абсолютно искусственно, в этом причина очень многих конфликтов, войн, ужаса. Ближний Восток и сегодня продолжает фактически «нарезаться» извне, во многом произвольно. Те же американцы плохо разбираются в этой специфике. Есть ли вообще у Ближнего Востока шанс на мир? Мы не говорим даже об Израиле, против которого очень долго воевали и боролись почти все арабские страны. Россия здесь ведёт свою игру, поддерживая законное правительство Сирии. Придёт ли регион к миру? Что нужно, чтобы эта многострадальная земля, так близкая нам и из-за христианских святынь, и из-за Сирийской Арабской Республики, всё-таки пришла однажды к миру?
— На мой взгляд, это невозможно, потому что сейчас не выполнено условие главное для строительства чего-то нового. Сегодня Ближний Восток, конечно, раскурочен очень сильно, но он не раскурочен до такого состояния, когда регион уже окончательно рассыпался, и в нём уже можно собирать что-то новое.
Парадокс: чтобы построить какой-то новый социальный субъект, предыдущий нужно просто сравнять с землёй, и уже на этих обломках внести туда зародыш будущего государства, будущего устройства, и вокруг этого зародыша сформировать из хаотизированной среды будущую модель.
Идея американцев с их управляемым хаосом исходит из вполне чётких социологических моделей, которые предполагают строительство чего-то нового через разрушение старого. Все теории цветных революций говорят примерно об этом. Но проблема в том, что для строительства чего-то нового Ближний Восток ещё не разрушен, а для восстановления прежнего он очень сильно разрушен.
Регион находится в промежуточном положении. Думаю, он ещё будет продолжать разрушаться, и на очереди, скорее всего, будет и Саудовская Аравия. У Египта также очень нехорошее будущее: хотя генералы и вернули свою власть, отстранив «Братьев-мусульман», но причины того системного кризиса, который существовал и продолжает существовать в Египте, они не устранили. На какое-то время социальная температура сброшена, но противоречия остаются, и они всё равно дадут о себе знать. Относительно стабильным государством, уже Среднего Востока, остаётся Иран. Разрушить изнутри сейчас его уже невозможно. Конечно, если Тегеран упустит момент противоречия между стремлением новых поколений к какой-то другой жизни, а не к этой жёсткой исламской традиции — у них будут и внутренние проблемы. Ближний Восток находится в очень тяжёлом состоянии, он будет продолжать разрушаться. Сегодня у него нет причин, чтобы остановиться и хотя бы передохнуть. К сожалению, всё ещё будет ухудшаться, и когда это остановится, пока непонятно.
Сохранить Россию
— Очень тяжело было за этим наблюдать и в Сирии, и смотря новости. Мы живём, видимо, в историческое время, и для России, как мне кажется, очень важно не только победить терроризм в Сирии, в Ираке или где бы то ни было ещё… Важно прежде всего сохранить экономику, укрепить её. Без этого вести заграничные операции опасно.
— Нам самим для начала нужно сформулировать ту идею, которая приемлема для нас. Пока мы её сформулировать не можем; пока мы повторяем, к сожалению, путь Украины. На Ближнем Востоке власти тоже не смогли сформулировать ту идею, вокруг которой сформировался бы некий консенсус.
— Даст Бог, она будет решена.
Источник…
Делитесь публикацией в социальных сетях. Оставляйте свои комментарии. Нам важно Ваше мнение
Просмотров:86 comments powered by HyperComments
