СМИ Сербии: Путин и стратегия Кутузова

«Печат», Сербия

После поражения в холодной войне и периода, когда ее называли «гигантом, стоящим на коленях», России удалось трансформироваться в сверхдержаву, которая благодаря умелому маневрированию грозит превратить мирового гегемона, сохранявшего за собой этот статус много десятилетий, в проигравшего и изменить мировой порядок.

Распад СССР — самая большая геополитическая катастрофа XX века, как заявил в 2005 году президент Российской Федерации Владимир Путин. Исторический период, который начался после распада СССР, можно сопоставить только с тем периодом русской истории, который известен под названием Смута. Началась эпоха националистических конфликтов и войн, всеобщего обнищания, социальной и политической нестабильности, криминализации общества. Хаос распространился на восток Европы, и федеративная Югославия как раз в это время погрузилась в кровавую гражданскую войну.

Запад во главе с Соединенными Штатами Америки смог вздохнуть с облегчением и провозгласить свой триумф. Уже в феврале 1992 года по Маастрихтскому договору был создан Европейский Союз, который объединил страны Западной Европы вокруг ранее объединившейся Германии. Вскоре Запад нарушил свое обещание («твердые гарантии», данные советскому руководству) о том, что НАТО «ни на дюйм не сдвинется в восточном направлении».

Так ослабленная Россия была загнана в границы, навязанные ей Западом (границы Российской Федерации), потеряла огромные территории и оставила миллионы русских за пределами Родины. Новообразованные государства были почти без исключения нефункциональны и зависимы от Москвы или Вашингтона, потому что все это были территории, которые традиционно опирались на Россию или являлись ее интегральной частью. Националистические движения, которые появлялись в этих странах, носили, прежде всего, антирусский характер. Первая чеченская война (с 1994 по 1996 год), в ходе которой чеченские мятежники пользовались нескрываемой симпатией и поддержкой Запада, подтвердила мрачные прогнозы: конфронтация времен холодной войны была следствием не столько идеологических разногласий, сколько извечного геополитического антагонизма доминирующей сухопутной силы Евразии и морского Запада, пронизанного атлантизмом. Началось давление на Россию, и Запад поставил под сомнение даже территориальную целостность и без того «урезанной» России. Приблизительно в то же время (1996 год) американский стратег Збигнев Бжезинский в своей книге «Великая шахматная доска» открыто выступил за «децентрализованную Россию, у которой будет сильный иммунитет к империалистическим амбициям». На самом деле идея Бжезинского заключается в разделе России на три независимые республики: «европейскую часть, Сибирскую Республику и Дальневосточную Республику».

Стратегия, которую Запад тогда избрал против России, в геополитике известна как «стратегия анаконды». Ее разработал американский адмирал Альфред Мэхэн: речь идет о сжимании «морской змеей» (США) кольца вокруг континентальной массы (России, а до этого СССР) с помощью военных союзов, блокад, контроля над прибрежными территориями, пока противник не будет «задушен».

Заговор «Суахили»

В середине 90-х годов прошлого века Россия стояла на коленях и не могла ничего противопоставить подобным планам Запада. При Ельцине Россия продолжала идти ко дну: экономическому, финансовому, культурному и политическому. В международной политике она больше не играла важной или конструктивной роли. Российская имперская история была завершена, или по крайней мере так казалось. В Беловежской пуще была фактически подписана капитуляция, но и этого оказалось недостаточно, потому что западные аппетиты были несравненно больше. Раздел России, о котором писал Бжезинский, представлялся все более реалистичным решением. Все это были непосредственные результаты той геополитической катастрофы, о которой говорил Путин.

При Ельцине Россия представляла собой печальную картину побежденной некогда великой державы и общества, обреченного на разложение. Бывшая империя стала практически колонией западных стран, в которой процветали только коррупция и нищета. На Западе даже высказывались пожелания отдать российские ресурсы «в распоряжение всего человечества», то есть самого Запада.

Перелом наступил совершенно неожиданно — после смены власти 31 декабря 1999 года. Борис Ельцин передал власть Путину, который несколькими месяцами ранее был назначен премьером. Передача власти произошла ранее невиданным способом и при весьма таинственных обстоятельствах. По некоторым версиям, Путин был выбран для этой роли не Ельциным, а определенными военными и разведывательными структурами, оставшимися со времен Советского Союза. Постаревшего Ельцина вынудили подписать отставку в обмен на гарантии неприкосновенности лично его и его семьи.

Новый лидер был харизматичной личностью, которая нисколько не напоминала советских аппаратчиков типа Брежнева или либеральных политиков эпохи Ельцина. В России популярность Путина стремительно росла, а его появление и загадочное восхождение на вершину власти с самого начала вызывали недоумение и толки. В романе «Господин Гекосоген» 2001 года российский писатель Александр Проханов описывает заговор «Суахили», который организовали старые разведывательные структуры, чтобы заставить обессилевшего президента добровольно передать власть избранному ими человеку. Французский писатель и эзотерик Жан Парвулеско еще во время первого мандата Путина опубликовал свою книгу «Путин и Евразийская империя», в которой о новом российском лидере пишет как о человеке с предопределенной миссией — реализовать старые геополитические проекты интеграции Евразии в виде федеративного континентального блока «от Атлантики до Тихого океана».

Инаугурация Владимира Путина состоялась седьмого мая 2000 года в Андреевском зале Большого Кремлевского дворца, который был отреставрирован именно к этому событию. На церемонии присутствовали Патриарх Алексий Второй и Верховный шаман Сибири Тойзин Бергенов. «Здесь, — писал историк Рой Медведев. — в Георгиевском, Андреевском и Александровском залах короновались русские цари». Во время церемонии Ельцин вручил Путину «президентскую корону, создание которой контролировал лично, и которая напоминала царскую. «Геополитический мистик» Парвулеско добавляет, что непосредственно после инаугурации Путин провел определенную церемонию, тайный ритуал, спустившись «во внутренний двор (Кремля), где его ожидали вооруженные силы со своим старым знаменем, и их смотр он провел в соответствии с военным церемониалом царской России». Даже если все это фантазии писателя или миф, в них усматривается логика будущих событий.

Стратегия Кутузова

Миф о Путине начал слагаться сразу же или вскоре после его прихода к власти, а имя Путина превратилось в своего рода символ новой и иной России, которая восстает из пела постсоветской эры.

Тем не менее, что бы ни произошло в Москве на вершине власти в декабре 1999 года, перемены в Кремле не были делом рук одного человека. Переворот готовился в течение того десятилетия, когда страна разорялась при Ельцине, и подготовка шла, прежде всего, на уровне концепции и идеи.

Путь, по которому Россию вел Ельцин, явно был тупиковым. После первоначальной эйфории в России наступило горькое отрезвление. Это придало новый импульс структурам советской империи, которые пережили перестройку Горбачева и «эру либерального террора» в начале 90-х. Во Второй чеченской войне, которая началась всего через несколько недель после прихода Путина к власти, Россия победила, и тем самым были пресечены все попытки раздробить страну и обескровлены сепаратистские движения.

При Путине Россия крепла в экономическом отношении и постепенно укрепляла свою центральную власть. Был выбран путь к внутренней консолидации с опорой на собственные силы. Вскоре рост российской экономики достиг в среднем семи процентов в год. «После прихода к власти, — пишет специалист по геополитике Леонид Савин, — Путин начал реорганизацию геополитической системы, а силы безопасности и армия превратились в оплот порядка». В период с 2001 по 2015 годы Россия вчетверо увеличила свои расходы на армию. Однако экономический подъем России стал возможным только потому, что Россия избавилась от тяжелого наследия советской эпохи. В период холодной войны она содержала большую часть союзных республик и восточноевропейских народных демократий, а также союзнические страны по всему миру.

С распадом Советского Союза и ослаблением России Америке пришлось рассредоточивать свои силы, чтобы все они не были сконцентрированы вдоль границ бывшего коммунистического блока. Наступил период американской мировой гегемонии, «однополярный момент», о котором говорил Чарльз Краутхаммер. Новая геополитическая позиция США, как вскоре стало понятно, была опасной и шаткой.

Стратегию Владимира Путина, как прагматичного и «сурового реалиста» (Huffington Post), Николай Вихин описывает следующим образом: «Путин стремительно маневрирует, то нанося чувствительные удары Западу, то откатываясь и имитируя капитуляцию. Но Путин, как и Барклай с Кутузовым — категорически отказывается закрепиться на каких-либо позициях, где Запад мог бы нанести ему решающий удар в коротком генеральном сражении. В этой стратегии — разгадка „непредсказуемости» Путина, который поступает всегда не так, как от него ждут» (Николай Вихин «Владимир Путин и стратегия Кутузова»). Это именно та стратегия, которая была применена против Наполеона: стратегия изматывания превосходящих сил противника, в которой решающая битва откладывается до того момента, когда противник уже слишком изможден для наступления.

«Натиск на Восток»

Успехов раннего путинского периода было недостаточно, чтобы Россия окончательно вернулась на мировую политическую арену и опять встала в ряд уважаемых геополитических игроков — тех, кого признают западные силы. И тем более недостаточно, чтобы она стала частью западного мира. Несмотря на смену социального устройства и отказ от марксистской идеологии, Россия по-прежнему была окружена завистью и едва завуалированной, а порой и открытой враждебностью. Кстати, это вообще было константой в отношении Запада к России. Положение Запада как геополитического полюса было основано на простой аксиоме: России больше не будет позволено играть роль значительной мировой силы или независимого политического полюса. Ее удел — максимум региональный уровень. Все это время США вместе со своими структурами активно работали над дезинтеграцией постсоветского пространства, и в новых условиях НАТО предпринимало попытки закрепиться, прежде всего, на Украине и в Грузии. Исторические аналогии напрашиваются сами собой. Политика расширения НАТО на Восток к границам России вызывает неприятные ассоциации с «натиском на Восток» Наполеона или Гитлера.

Расходы США на планетарную гегемонию в последующие годы головокружительно росли. Эта тенденция достигла пика во время президентства Барака Обамы, только усугубив текущий экономический кризис на Западе. Со временем американцы, несколько наивно и преждевременно, уверовали в окончательную победу над старым геополитическим соперником. Сегодня Америка и Запад переживают исторический период, похожий на тот, который пережил Советский Союз во времена ранней перестройки. В американских элитах мнения разделяются, и происходит явный раскол. Если Америка продолжит настаивать на своем статусе мирового гегемона, то в обозримом будущем победитель и побежденные в холодной войне могут поменяться местами. Об этой опасности, то есть разрушении американской империи изнутри, в свое время предупреждал президент Путин.

Переход через Рубикон

В начале 2007 года Путин выступил со своей знаменитой речью на Мюнхенской конференции по безопасности, ясно и недвусмысленно отвергнув однополярный мировой порядок во главе с США. Путин сказал тогда: «Однако что же такое однополярный мир? Как бы ни украшали этот термин, он в конечном итоге означает на практике только одно: это один центр власти, один центр силы, один центр принятия решения. Это мир одного хозяина, одного суверена. И это в конечном итоге губительно не только для всех, кто находится в рамках этой системы, но и для самого суверена, потому что разрушает его изнутри». Это было открытое и полное самосознания выступление лидера, возглавляющего одну из сильных мировых держав. Это была перчатка, брошенная в лицо однополярному миру. Запад, уже по привычке, проигнорировал эту речь, как не заметил он и того факта, что Россия 90-х и Россия 2000-х — две во многом различающиеся страны.

Первой серьезной проверке новая геополитическая позиция России и ее силы были подвергнуты в 2008 году во время неожиданного грузинского нападения на российские миротворческие силы в Осетии. Незамысловатый сценарий грузинского кризиса уже был предварительно опробован в бывшей Югославии, в ходе хорватской операции «Буря».

Ответ Москвы на этот раз был стремительным, решительным и продуманным. Впервые после 1991 года Россия вышла за границы, которые ей были навязаны после распада СССР. Интервенция также стала убедительной демонстрацией растающей мощи российских вооруженных сил. Короткая война с Грузией и последующее признание независимости Осетии и Абхазии ознаменовали начало новой фазы конфронтации двух геополитических полюсов. Так Россия перешла свой Рубикон в отношениях с Западом.

Следующим этапом конфликта была Украина, где в 2005 году Запад организовал цветную революцию. Бжезинский в книге «Великая шахматная доска» писал о стратегическом значении Украины для России: «Без Украины Россия перестает быть евразийской империей». Другими словами, Украина важна для Запада исключительно потому, что она является простым средством для дестабилизации России и воспрепятствования консолидации континентального пространства. Цель России прямо противоположна: она стремится к мирной (ре)интеграции, точнее «ресоветизации», как сказала Хиллари Клинтон.

На пути к евразийской империи

Хронология кровавых событий 2014 года, которые завершились государственным переворотом и свержением Виктора Януковича, более или менее известна. Сигнал к началу кровопролития, как доказывают записи телефонных разговоров с Джеффри Пайетом, дала Виктория Нуланд, которая тогда занимала должность помощника Госсекретаря США. За восстанием русского населения на востоке Украины последовали жестокие репрессии со стороны киевской хунты, что вскоре привело к гражданской войне.

В начале украинского кризиса НАТО и США не собирались военными средствами вмешиваться в украинскую гражданскую войну. Подлинные намерения американских стратегов заключались в том, чтобы, наоборот, вовлечь Россию в продолжительную войну без определенных целей, в которой Запад всем средствами поддерживал бы прозападные и антироссийские силы. Вообще, сценарий прямой вооруженной конфронтации с Россией для Запада был нереален. Как и в эру холодной войны, взаимоотношения Запада с Россией основаны на равновесии страха, и обострения в них циклично сменяются разрядкой. Военная сила России, включая ядерный арсенал, представляет собой мощный фактор предотвращения агрессии со стороны НАТО. Вместо прямого столкновения Запад прибегнул к «стратегии укрощения» и междоусобного стравливания.

В этой игре на нервах Москва снова поступает так, как «от нее никто не ожидает». Вместо непосредственной военной интервенции на Украине Россия, благодаря своему огромному военному и геополитическому весу, присоединила Крым, сделав это без единого выстрела. На Донбассе оперативно при поддержке России была создана сильная армия, которая успешно отразила все попытки украинских вооруженных сил вернуть себе контроль над юго-востоком страны. Такую Украину просто нельзя ни принять в НАТО, ни сделать членом Европейского Союза. В ней самой начались процессы дезинтеграции. Основные цели западных сил на Украине так и не были выполнены, и не удалось даже взять под контроль черноморский бассейн. Развязка украинского кризиса была отложена на лучшие времена.

Официально Евразийский экономический союз был создан первого января 2015 года. И его образование стало первым шагом на пути к подлинной экономической и политической интеграции постсоветского пространства, которая без всякого труда может продолжиться и за границами бывшего СССР. Вообще, после введения западных санкций и ответных санкций Москвы Россия все больше уделяет внимания Востоку: Китаю, Ирану, Индии и Тихоокеанскому региону. Восток становится центром мировых событий, тогда как ЕС постепенно превращается в мировую периферию.

Также неожиданным ответом на козни Запада на Украине стала российская интервенция в Сирии, которая началась 30 сентября 2015 года по просьбе законного правительства этой страны. Этой интервенции не было бы, не будь украинских событий. Теперь же Россия триумфально вернулась на Ближний Восток и на международную арену, вытеснив США из Сирии и сбросив петлю ослабшей «анаконды». В итоге Збигневу Бжезинскому пришлось прибегнуть к эзопову языку и сказать, что ободрять Украину, обещая ей вступление в НАТО, было ошибкой, и именно эта ошибка привела к непредвиденным последствиям.

Сила, остановившая Гитлера

Геополитическую ситуацию, в которой сегодня находится обновленная и воспрянувшая Россия, специалист по геополитике Леонид Савин описал всего несколькими предложениями. Он пишет о том, что происходящее у нас на глазах не ново. Старые геополитические константы были вписаны в методологию гибридных войн нового поколения. Провоцируя управляемый хаос по всей планете и окружая Россию, силы, стоящие за США, стараются отсрочить потерю мирового примата и помешать формированию многополярного мира. Но Запад знает, что не может победить Россию в прямом столкновении. Усмирив военными и политическими средствами Кавказ, отразив грузинскую агрессию против Южной Осетии и Абхазии, пресекши на корню все попытки устроить цветную революцию в Москве, вернув Крым, вмешавшись военными средствами в сирийский конфликт, Россия доказала, что перед нами опять та мировая сила, которая остановила Наполеона и Гитлера.

Многополярный мировой порядок, который выстраивается на руинах однополярного, сейчас определяют только три силы: США, Россия и Китай. Отношения России и Соединенных Штатов, несомненно, нуждаются в пересмотре и «выстраивании на новой основе», далекой от клише времен холодной войны. Отношения России и Китая определяет «стратегическое партнерство» двух держав. «Мы привыкли к такому словосочетанию как стратегическое партнерство, — недавно заявил Путин, — но это больше, чем просто стратегическое партнерство между Россией и Китаем». Отказываясь признать себя независимым полюсом этого мира, настаивая на «либеральном мировом порядке» и на мультилатерализме вместо мультиполярности, Европейский Союз сам себя обрекает на второстепенную роль и ставит под вопрос собственное существование.

В подобном мире просто нет места для политически радикализованной и ультранационалистической Украины, опирающейся на Брюссель и Вашингтон и постоянно противопоставляющей себя России и Евразии. Время для решения украинского кризиса уходит. После трех лет изнуряющей гражданской войны наконец-то наметились контуры возможных решений. Уже сейчас ясно, что в будущем Украины как унитарного государства и члена «евроатлантических структур» не будет. Наиболее вероятен ее раздел. В конфедеративной или федеративной форме, более-менее целостная, она сможет существовать, только опираясь на Москву и Европейский Союз. Но и это будет лишь временным решением. Запад, повторюсь, воспринимает Украину как «несостоятельное государство», а не как самостоятельного игрока, и для него она имеет значение только в контексте отношений с Россией, являясь средством для ее дестабилизации, а также предметом возможных договоренностей и сделок. Но не более.

Борис Над
http://inosmi.ru

Поделиться статьей